Я сунул ей в руки бокал:
— Держите, вы, безработная колдунья.
В сапфировых глазах появилось удивление, и она молча взяла стакан. Я вновь уселся в кресло, проглотил почти полностью свою порцию и хмуро поглядел на нее.
— Я отправился к ней, к стриптизерше, чтобы арестовать ее за убийство Элинор Брукс, — произнес я как можно отчетливее. — Именно это меня и задержало. До этого у меня была куча самых невероятных развлечений в кладовой мистера Вагнера, включая встречу с одним типом, который вознамерился прикончить меня, и только чудо спасло мою жалкую жизнь. За все это время я не съел ни кусочка и не выпил ни одной капельки спиртного.
— Эл… — Она растерянно заморгала. — Я только…
— Помолчите! — посоветовал я. — Сейчас я сообщу вам действительно интересные новости. Теперь вы безработная.
— Что?.. — Она уставилась на меня.
— В данный момент мистер Вагнер, вероятнее всего, следует в окружную тюрьму. Всем этим таинственным личностям, которых он обслуживал, требовалось не белье, а героин.
Какое-то мгновение казалось, что Нэнси вот-вот потеряет сознание, потом она решила, что ее спасет спиртное, и необычайно быстро осушила свой бокал.
— Так заканчивается история о мистере Вагнере, во всяком случае на ближайшие десять лет, — изрек я. — А теперь, если вы желаете сообщить что-то разумное, я разрешаю вам говорить.
Очевидно, все дело было в том, что она слишком быстро заглотнула виски, потому что ей не сразу удалось справиться с кашлем, да и глаза у нее слезились.
— Очень сожалею! — робко заговорила она. — Я вообразила, что вы променяли меня на какую-то кошмарную стриптизершу, так что вас больше не интересует, как я выгляжу в своем розовом белье, и все такое. Конечно, я разозлилась на вас до смерти!
— И выбросили эту потрясающую еду в помойное ведро! — простонал я.
— Да нет же! — Она энергично затрясла головой. — Мне хотелось это сделать, но я не смогла. Рука не поднялась. Все в морозильнике.
— Так какого черта вы тут расселись? Идите и накройте на стол!
Через пять минут я с неимоверной жадностью поглощал дары моря. И мне казалось, что это воистину пища богов. По непонятным для меня соображениям Нэнси настояла, чтобы я ел на кухне. Меня это ни капельки не оскорбило. Даже если бы она отправила меня ужинать в чулан, я бы не стал пререкаться.
Неожиданно ее рука похлопала меня по плечу, так что я едва не подавился.
— Что случилось? — осведомился я.
— Когда покончите с едой, возвращайтесь в гостиную, — нежно сказала она. — Я приготовила для вас небольшой сюрприз.
— Хотите поведать мне, что подсыпали цианид в «морской салат»?
Она застенчиво улыбнулась:
— Я думала, что мы с этим покончили.
— Полагаю, что да, — милостиво улыбнулся я. — С каждым съеденным куском я все больше и больше прощаю вас.
— У вас поразительный дар деликатно излагать свои мысли, Эл. Ну да ладно, приходите, когда закончите.
Минут через десять я действительно закончил ужин, потому что все было съедено и выпито, и подумал, не предложит ли она в качестве сюрприза замороженный десерт. Это стоило проверить.
Музыка зазвучала, как только я переступил порог гостиной. Нежные мечтательные звуки гитары в сочетании с приглушенным ритмом банджо. Горела всего одна лампочка, и абажур был повернут так, что свет падал на переливающееся платье, превращая его в сказочно-прекрасную рождественскую елку. Лицо Нэнси оставалось в тени, я не видел его, но голос звучал мягко и ласково:
— Вы просили розовый, но мне кажется, что этот оттенок лучше. В магазине его именуют «телесным».
Ее рука поднялась к горлу и одним движением расстегнула «молнию» до самого низа. Затем нетерпеливо повела плечами, и ее радужное платье превратилось в мерцающую массу вокруг ее лодыжек, бесстыдно подмигивающую мне разноцветными блестками. Нэнси грациозно переступила через нее и остановилась подбоченившись, с улыбкой взирая на меня. Она была абсолютно нагой.
— Вам нравится?
В ее голосе звучало легкое беспокойство.
— Думаю, это просто великолепно! — ответил я осевшим голосом. — Но все равно мне это кажется розовым.
— Да? — Ее голос звучал как музыка. — Может быть, вам следует присмотреться поближе?
Она неторопливо шагнула ко мне навстречу и остановилась только тогда, когда ее тело вплотную прижалось к моему.
— Так лучше видно? — прошептала она.
— Пока что еще не видно. Спросите меня еще раз завтра утром.
Пока не разлучит искушение
(Пер. с англ. П. В. Рубцова)
Глава 1
За горой Болд, милях в десяти от Пайн-Сити, в самом центре области, находящейся под юрисдикцией окружного шерифа, раскинулась Виста-Вэлли. Когда-то тут были непролазные заросли, но сейчас все это место занято огромными частными владениями, что привело к исчезновению доброй половины, если не больше, этих самых непроходимых зеленых чащоб. Одним из крупнейших здешних поместий является имение Каттера.
Я вел свою новехонькую машину по извилистой дороге на разумной скорости шестьдесят миль в час, предусмотренной требованиями дорожной полиции, и, чтобы не терять зря времени, припоминал все, что мне было известно о Николасе Каттере.
Этот застройщик начал с пары сотен акров заросшей низкорослым кустарником земли и превратил их в процветающий пригородный населенный пункт с гаражами на две машины и скучными аккуратными участками, владельцы коих были навеки обречены на монотонное существование в соответствии с уровнем их достатка. Некоторые называли предпринимателя Стариной Ником[4] и при этом никогда не улыбались.
Похоже, это все, что я о нем знал.
Прямо скажем, довольно мало, поскольку речь шла о человеке, по чьей милости меня вытащили из постели, ибо он оказался настолько неосмотрительным, что позволил ухлопать себя прямо среди ночи.
Вилла стояла по меньшей мере в четверти мили от бронзовых ворот, вмонтированных в высокую кирпичную стену, окружавшую владение, и была выдержана строго в стиле американского Юга: с огромными белыми лепными колоннами, с балконом на втором этаже, протянувшимся по всему фасаду. Во всех высоких окнах горел свет.
Припарковавшись возле патрульной машины, я поднялся по широким ступеням крыльца к парадной двери, нажал на звонок и приосанился, не сомневаясь, что дверь мне откроет молодая жизнерадостная Скарлетт О’Каттер[5] и посмотрит на меня с выражением затаенного ожидания чуда, но передо мной — увы! — стоял всего лишь сержант Полник.
— Лейтенант Уилер?
Взглянув на его бесхитростную физиономию, я понял, что уж кого-кого, а меня он увидеть не рассчитывал.
— Надо же случиться такой неприятности, а? Я хочу сказать, вам пришлось подняться с постели, и все такое.
— Я здесь по зову долга, — ответил я. — Шериф Лейверс ревел мне в ухо, как взбесившийся от безответной любви бык. И я понял, что скучаю без работы, а посему тотчас же оседлал свой кабриолет.
— Хотите взглянуть на тело, лейтенант?
— Нет, — честно ответил я, — но, полагаю, у меня нет выбора.
Я вошел в холл, в котором, на мой взгляд, мог бы спокойно заседать конвент. В нем имелась винтовая лестница, устремленная вверх, прямо в космос.
Бывает, на меня производит впечатление то великолепие, которое можно приобрести за деньги, но в тот момент я не почувствовал зависти: жилище Каттера было не в моем вкусе — если бы какая-нибудь соблазнительная блондиночка укрылась вдруг в одном из уголков, у меня не было бы ни малейших шансов отыскать ее. Такие вот в этом доме пространства. Компактное гнездышко вроде моего, оснащенное первоклассным проигрывателем и широкой кушеткой, имеет несомненное преимущество.
— Тело в библиотеке, — напомнил мне Полник.
— В библиотеке? — пробормотал я.
— Это такая комната, где хранятся книги. — Его лицо просияло от скромной гордости. — Господи, а я считал, что вам это известно, лейтенант!
— Догадываюсь, что природа не наградила меня столь пытливым умом, как тебя, сержант, — произнес я смиренно. — Ты проведешь меня туда?
Как Полник и сказал, библиотека действительно оказалась комнатой, где хранились книги. Но она же была помещением, в котором находился труп, облаченный в голубой шелковый халат поверх такой же пижамы. Он лежал лицом вниз, распростершись перед письменным столом с обитым кожей верхом, на персидском ковре. С виду этому человеку было лет пятьдесят пять. Кем бы ни был убийца, он поработал на славу: затылок мистера Каттера был превращен в кровавое месиво. На полу рядом с телом валялось орудие преступления — прекрасная бронзовая голова, основание которой было покрыто кровью и прилипшими клочками волос.
